— Это не имеет значения, — перебил ее Бенедикт, прижав палец к ее губам.

Софи удивленно вскинула брови.

— Но в тот вечер, когда мы с тобой поссорились, это имело большое значение.

Бенедикт и сам не знал почему, но сейчас ему не хотелось обсуждать серьезные темы.

— С того вечера многое изменилось, — сказал он.

— Хочешь знать, почему я не сказала тебе, кто я такая?

— Я знаю, кто ты такая, — ответил Бенедикт, коснувшись ее щеки.

Софи снова закусила губу.

— А ты хочешь знать, что самое смешное? — продолжал Бенедикт. — Хочешь знать, почему я не отдал тебе все свое сердце, целиком и без остатка? Я сохранил в нем местечко для дамы с бала-маскарада, надеясь, что в один прекрасный день я ее найду.

— О, Бенедикт… — вздохнула Софи, испытывая одновременно и радость от его слов, и угрызение совести от того, что причинила ему такую боль.

— Женившись на тебе, я должен был бы отказаться от своей мечты жениться на ней, — тихо проговорил Бенедикт. — Смешно, правда?

— Мне ужасно жаль, что я не призналась, кто я такая, — заметила Софи, не глядя на него. — И в то же время мне не жаль этого. Как такое может быть?

Бенедикт промолчал.

— Если бы все повторилось, я бы снова это сделала. Бенедикт по-прежнему молчал, и в душе Софи начало зарождаться недоброе чувство.

— Признаваться тебе, что это я была таинственной незнакомкой с бала-маскарада, не имело никакого смысла, — вновь проговорила Софи.

— Я должен был знать правду, — тихо заметил Бенедикт.

— И что бы ты делал с этой правдой? — Софи села и натянула на себя одеяло. — Захотел бы сделать таинственную незнакомку своей любовницей, как захотел сделать своей любовницей горничную?

Бенедикт молча смотрел на нее.

— Признайся, захотел бы? Молчание.

— О Господи, Бенедикт, да скажи ты хоть что-нибудь! — не выдержала Софи.

— Я люблю тебя, — сказал он.

И Софи поняла: это единственные слова, которые ей хочется услышать.

Эпилог

"Нынешнее воскресенье в Бриджертон-Хаусе обещает стать самым знаменательным событием сезона. Вся семья вместе с сотней самых близких друзей соберется, чтобы отпраздновать день рождения вдовствующей графини.

Считается неприличным называть возраст женщины, и автор этих строк не собирается этого делать.

Но не сомневайтесь, она его знает!"

«Светские новости от леди Уислдаун», 30 апреля 1824 года

— Стой! Стой!

Заливаясь веселым смехом, Софи стремглав неслась по ступенькам лестницы, ведущей в сад, расположенный за Бриджертон-Хаусом. Даже сейчас, когда они с Бенедиктом были женаты уже семь лет и у них родилось трое детей, ему по-прежнему ничего не стоило рассмешить ее и он по-прежнему гонялся за ней по всему дому, как только подворачивалась такая возможность.

— Где дети? — тяжело дыша, спросила Софи, когда он поймал ее у подножия лестницы.

— Франческа за ними присматривает.

— А твоя мама?

— Насколько я могу судить, она присматривает и за ней тоже, — улыбнулся Бенедикт.

— Но на нас здесь кто угодно может наткнуться, — засомневалась Софи, озираясь по сторонам.

Улыбка Бенедикта стала еще шире.

— А может быть, нам отправиться на хозяйскую террасу? — спросил он, притягивая ее к себе.

«Какие знакомые слова», — подумала Софи и в ту же секунду мысленно перенеслась на девять лет назад, на бал-маскарад.

— На хозяйскую террасу, говорите? — спросила она, и в глазах ее засверкали веселые искорки. — А откуда вам известно про хозяйскую террасу, позвольте вас спросить?

Легонько коснувшись губами ее губ, Бенедикт прошептал:

— Скажем, у меня есть свои методы.

— А у меня есть свои секреты, — возразила Софи, застенчиво улыбаясь.

Бенедикт отстранился.

— Вот как? И ты поделишься ими со мной?

Софи кивнула.

— Сейчас нас пятеро, а скоро будет шестеро.

Бенедикт перевел взгляд на ее живот.

— Ты уверена?

— Настолько же, насколько была уверена в последний раз.

Бенедикт поднес к губам ее руку.

— На сей раз будет девочка.

— В последний раз ты тоже так говорил.

— Я знаю, но…

— И в предпоследний тоже.

— Именно поэтому есть все основания думать, что я не ошибаюсь.

— Как хорошо, что ты не играешь в азартные игры, — покачала головой Софи.

Бенедикт лишь улыбнулся.

— Давай никому пока не скажем, — предложил он.

— Думаю, что кое-кто об этом уже догадывается.

— Интересно, сколько времени потребуется леди Уислдаун, чтобы об этом узнать? — спросил Бенедикт.

— Тебе и в самом деле это интересно?

— Ну да. Эта чертова тетка знала и о Чарльзе, и об Александре, и об Уильяме.

И он увлек Софи в тень.

— А знаешь, она упомянула мое имя в своих статьях сто тридцать два раза, — заметила Софи.

Бенедикт застыл на месте как вкопанный.

— Ты что, считала?!

— Даже сто тридцать три, если считать и ту статью про бал-маскарад.

— О Господи! Неужели ты и в самом деле считала?

Софи с притворным равнодушием пожала плечами.

— Так приятно, когда о тебе пишут.

Бенедикт придерживался прямо противоположного мнения, однако, решив не портить Софи настроения, не стал этого говорить.

— Что ж, — заметил он, — по крайней мере она всегда пишет о тебе только хорошее. Если бы она написала о тебе что-то плохое, я бы разыскал ее и выслал из страны.

Софи не смогла сдержать улыбки.

— Да будет тебе. Если уж никто из представителей великосветского общества не смог разузнать, кто такая эта леди Уислдаун, вряд ли это сможешь сделать ты.

Бенедикт самодовольно вскинул брови.

— По-моему, жена обязана больше верить в способности своего мужа.

Софи притворилась, что ей срочно понадобилось рассмотреть, не появилась ли на перчатке дырочка.

— Просто мне не хочется, чтобы ты понапрасну тратил свою энергию. Эта особа великолепно умеет хранить свою тайну.

— Ну, о Вайолет она не узнает, — поклялся Бенедикт. — По крайней мере до того, как станет заметно.

— О Вайолет? — тихо переспросила Софи.

— Пора назвать ребенка в честь моей мамы, ты не находишь?

Софи теснее прильнула к мужу и склонила голову к нему на грудь, ощутив при этом щекой мягкую ткань рубашки.

— По-моему, Вайолет — очень красивое имя, — прошептала она. — Надеюсь только, что родится девочка. Потому что если будет мальчик, он нас никогда не простит…

Тем же вечером в особняке, расположенном в центральной части Лондона, некая дама, взяв в руку перо, написала:

"Светские новости от леди Уислдаун, 3 мая 1824 года

Мои дорогие читатели! Автор этих строк сегодня узнала, что вскоре в семействе Бриджертон станет одиннадцать внуков…"

Она попыталась продолжить писать, но глаза закрылись, а из груди вырвался тяжелый вздох. Как же давно она занимается сочинением статей… Неужели уже целых одиннадцать лет?

Может быть, пора начать что-то новое? Она устала писать о других. Пришло время жить своей собственной жизнью.

Отложив перо, леди Уислдаун подошла к окну, раздвинула серовато-зеленые шторы и взглянула на иссиня-черное небо.

— Пора начать что-то новенькое, — прошептала она. — Пришло время наконец-то стать самой собой.